Война. Кропачи. Лагерь…

0
160
Война. Кропачи. Лагерь…

Война. Кропачи. Лагерь…Так называется глава из воспоминаний краеведа-исследователя И.В. Порошина (1928-2008). Житель г. Белая Холуница, он часто приезжал в наш город на заседания регионального краеведческого общества «Уезд», дружил со слобожанами. Он был типичным представителем героического поколения нашего народа, которое не только отстояло Великую Отечественную войну и вышло из нее победителем, но затем еще подняло из разрухи свою страну, построило АЭС и запустило человека в космос. Игорь Владимирович говорил, что мысль написать о военном лагере в Кропачах пришла к нему после встречи с другом юности Алексеем Двоеглазовым, как говорится, нынешней молодежи в назидание. Тем самым он подарил слобожанам уникальную страницу из истории города Слободского, который всеми силами помогал фронту и внес свою лепту в победу над врагом. Выдержки из воспоминаний предлагаем вашему вниманию.

…1943 год. Война с фашистской Германией еще в разгаре. Немцы предпринимают отчаянную попытку на Курской дуге вернуть утраченную стратегическую инициативу.
Нас, 15-16 летних допризывников из Слободского и Белохолуницкого (а возможно, и Поломского) районов собрали в военном лагере в деревне Нижние Кропачи. Набралось ребят больше сотни, с роту. Разбили по взводам. Холуницкие, помню, были во втором.
Казарма размещалась в старом двухэтажном кирпичном доме (его хорошо видно слева, когда едешь из Слободского в сторону Стулово). Просторный двор отделял казарму от деревянного здания, где у нас была столовая.
Вот нынче мамочки да бабушки плачутся о своих чадах, когда приходит время идти в армию: где-то родименький наш отдыхать будет? Чем накормят бедненького? А мы спали на полу. Не на голых, конечно, досках, а на матах. Что это такое? Объясню. Наломали веток с листьями – тополиных, березовых, переплели накрест – вот тебе и постель. Первые дни, пока листья не отпали, еще терпимо. А через неделю о такой мат только ноги отскребать. Но ничего, спали, как убитые. Потому что молодые, голодные да усталые.
Шла война. Не до разносолов. Жиденькая похлебка (картофельница или тукмачи – горячая вода с кусочками вареного теста), ложек 5-6 какой-нибудь каши да чай. Все это я ел из эмалированной кружки. Употребишь все три «блюда» — кружечка чистехонька, мыть не надо.
А уставали страшно… Ведь по сути дела за лагерный месяц мы проходили ускоренный курс молодого бойца. Учились ходить в строю, ползать по-пластунски, разбирать и собирать винтовку, ручной пулемет. Тренировались в считанные минуты одеться и встать в строй. Изучали приемы рукопашного боя, устройство гранат «РГД» и «лимонки». Стреляли по мишеням. Участвовали в оборонительном и наступательном «боях», в ночном «наступлении» под дождем со стрельбой холостыми, при осветительных ракетах. Однажды даже метали боевые гранаты «Ф-1», укрывшись в окопе, вырытом в полный профиль.
Ох уж эти окопы! Сколько мы их вырыли под Кропачами: и для стрельбы из положения лежа, с колена, стоя… Стоишь в окопе во весь рост, а из-за бруствера даже твоя вытянутая вверх рука не выставляется. Да еще эти отдельные окопы надо соединить траншеей. И все это саперной лопаткой, да не с прохладцей, а в довольно короткое время.
Так ухряпаешься, ноги еле подымаешь. А ведь на тебе еще и вещмешок, и противогаз, и лопатка, и учебные гранаты на поясе болтаются, макет винтовки на плече. Идешь, пот глаза ест. А тут комвзвода командует:
— Запевай!
Думаешь про себя: «Чего? Какая еще песня?» Но снова слышишь зычно-властное:
— На месте шагом марш! Запевай!
Нехотя, слабыми голосами наши запевалы начинают нашу взводную:
— Поезд из Тамбова
Мчится по полям.
Парня молодого
Он везет к боям.
И так же нехотя взвод подхватывает:
— Эх, пой-играй, гармошка,
Идет второй взвод.
Дальняя дорожка
Товарищей зовет!
Песня крепнет, шаг становится тверже. И вот уже Кропачи оглашают наши молодые глотки: «Эх, пой-играй, гармошка!»
За песню, за строевую выправку нашему взводу не раз объявлял благодарность начальник лагеря старший лейтенант Рак. Старожилы помнят этого щеголеватого молодого офицера. Красивый, кудрявый, подтянутый, всегда в до блеска начищенных сапогах. После ранения на фронте Виктор Германович был направлен в Белохолуницкий райвоенкомат и назначен старшим инструктором по военной подготовке в школах.
В военном лагере Рака любили. Хотя он и был почти всегда в легком подпитии, но не вредничал. Не то, что командир нашего второго взвода, младший лейтенант, которого мы прозвали «унтер». Утром выведет взвод на зарядку и приказывает:
— Марш гусиным шагом!
Пока полвзвода не упадет, не отменит команду. Из столовой выходишь, он тут как тут:
— Помыта ли посуда?
— Да чего ее мыть? Я ее и так вылизал.
— Молчать! Ложись! Вперед по-пластунски!
Доводилось и мне: кружку в зубы и ползком до ручья. А он шагает рядом и следит, чтобы «корму» не подымал. Любил он в июльскую жару погонять нас в противогазах. Малорослые левофланговые отстанут, так он их прикладом в спину подгонял.
Однажды слободские парни (они побойчее были) предложили проучить «унтера». Идем как-то после рытья окопов. Комвзвода орет:
— Запевай!
Никто не поет.
— Запевай!
В ответ суровое молчание.
— Одеть противогазы!
Надели.
— Бегом марш!
Мы стоим. «Унтер» ярится. Вдруг с конца строя раздается: «Ме-е!» «Унтер» туда. Тогда из первых шеренг: «Ме-е!» Он к ним: «Прекратить!» А «ме-е» несется уже из другого места. Кто мекает, «унтер» не видит, мы же все в противогазах. Побегал, поярился, взвод не подчиняется. Стал сбавлять обороты, приказал противогазы снять. Взмокшие, озлобленные, мы начали наперебой кричать: почему он издевается? Почему гоняет гусиным шагом? Да мы сегодня же доложим начальнику лагеря!
Сник «унтер». Пробормотал что-то в оправдание: мол, я же вас к дисциплине приучаю, чтобы на фронте потом легче было. Но больше не издевался.
Наконец нам объявили: сегодня последний лагерный день, ночь переспите – и по домам. Выдали суточный сухой паек на дорогу: ломоть ржаного хлеба и сырое яйцо. Какое там ждать до утра! В ночь и отправились. На пароме переплыли Вятку и по холодку потопали. На подходе к селу Ильинскому самая ночь наступила. Увидели гороховое поле. В карманы, мешки, противогазные сумки – всюду натолкать стручков успели, пока сторож проснулся да стрельнул вверх из берданки.
В Холуницу пришли после полудня. Худющие, усталые, почерневшие от загара и пыли, но в душе гордые: и мы теперь в защитники Родины годимся!
… Летом 1944 года в тех же Кропачах при том же начальнике В.Г. Раке снова провели месяц в военном лагере, фактически повторили ту же программу. Но мы были уже не салаги, и нам досталось легче. Да и война явно шла к Победе, так что мы всерьез опасались опоздать на фронт. Но это уже другая история…
И. Порошин, 1998 г.

Фото russian7.ru

ОСТАВЬТЕ ОТВЕТ

Пожалуйста, введите свой комментарий!
Пожалуйста, введите здесь свое имя.